более, зрелище прибитого к воротам константинопольского патриарха и развешанных на крючьях и усаженных на колы клириков добавило им звериной ярости — и пошло, и поехало, «обратка» прилетела!

Стефан посмотрел на огромный собор Святой Софии, где царь Петр Алексеевич неделю тому назад объявил о принятии под свою державную руку империю ромеев, им же восстановленную. «Миропомазание» на царствование произойдет позже, когда архиереи выберут нового патриарха, причем это произойдет не только в Константинополе, но и в Москве, где император, да уже полновластный автократор, повелел созвать Поместный Собор и выбрать патриарха Московского и всея Руси.

После долгих размышлений Стефан пришел к выводу, что это во благо — раз церкви автокефальные, то восстановить патриаршество более чем важно, пока в Москве местоблюститель престола митрополит Стефан Яворский обретается при князе-кесаре. И сговора не будет, а император над ними — в православии власть светская всегда превалирует и поддерживает церковь. К тому же ситуация сейчас изменилась — христианство превратилось в государственную религию, а потому станет одним из инструментов государственной политики. А это главное — что было завоевано османами, должно быть возвращено, если там единоверцы во множестве.

— А вот и флот! Силища собрана, и не сгниет бесплодно, а пользу немалую уже принесла. Деньги не зря потрачены, и я от обузы избавлюсь, презент новоявленному базилевсу сделаю. В Белград часть канонерок отведу, супротив австрийцев, на всякий случай, а они разные бывают — верить им нельзя, и камень за пазухой прятать нужно!

Стефан вздохнул — политика теперь забирала большую часть его времени. Все дело в том, что Петр пожаловал его болгарским царством, времена не те, чтобы «всенародные волеизъявления» с полным «торжеством демократии» устраивать. Так что ухватил он немалые владения, и при этом к своей Бессарабии присоединил и Добруджу. Эту немаленькую область в излучине Дуная заселяли в большинстве своем гагаузы — исповедующие православие тюрки. К тому же установил свой протекторат над сербами и черногорцами, выйдя к морю Адриатическому, пусть пока и формально — Которская бухта находилась во власти венецианцев.

— Дмитрий сильно недоволен, теперь мы оба цари, в равном статусе, и оба находимся под протекторатом России. И отнюдь не в формальном положении, с подрезанными крылышками — Петр свою выгоду блюдет!

На императора Стефан не обижался, сам бы выставил ряд условий на его месте. Да и права его как правителя не сильно ущемлял, требуя от него и его потомков «вечного союза» с империей ромеев и всея Руси, с рядом ограничений в военном и финансовом плане, и в дипломатической области. И все, а если кто из потомков закочевряжится, и «худое» что-то удумает, то от престола отрешен будет, но по доказанной вине, а не «облыжно». Почти как в Священной Римской империи положение как у курфюрста, и место в Сенате, причем не одно. А еще Петр ему портрет свой выдал, бриллиантами усыпанный, и чином фельдмаршала пожаловал. Все князья его «вашим царским величеством» именуют, титулом, что королевскому равен. Так что все монархи его признают, как и «господарем» раньше. И послов с верительными грамотами отправят, а там глядишь от польского, датского и прусского королей по ордену «прилетит» — весь в бархате будет и лентах, как рождественская елка хаживать. И свой орден учреждать надо, чтобы было чем подданных и иноземных «персон» награждать.

— Орден Святослава учредить, что ли, с девизом — «иду на вы»⁈ Вот будет номер, он ведь Болгарию у византийцев отбирал, Доростол оборонял. И христианин вроде был — мать его княгиня Ольга точно христианка. Может, иную ветвь исповедовал — до сих пор с тех времен отголоски доходят. Вон, сколько их православных — грузины, армяне, сирийцы, эфиопы и копты. А там еще со времен крестовых походов все взбаламучено. Нет, пусть с ними Петр разбирается, на то он и базилевс.

Стефан хохотнул, представляя в каком состоянии сейчас самодержец находится. Ему «греческий вопрос» решать предстоит, а на том поле слишком много игроков будет. И мысли оттого державные появились сразу же — теперь свой интерес блюсти нужно.

— Нет, все правильно — Дмитрий Молдовой и Валахией управляет, население практически однородное. Если будет необходимо, то ротацию проведем — он мне русинов отдаст, а я ему валахов скину. К тому же ему есть куда устремиться — в южной Трансильвании и Банате румын хватает, надо только выцарапать эти земли. А еще в союз венгров затащить — Ференц Ракоши не зря в Яссах квартирует, а жена его из Варшавы туда же отправилась. Та еще семейка, но не дернутся, пока сыновья в Вене в заложниках пребывают…

Стефан часто разговаривал сам с собой, бормотал негромко — так лучше мыслилось. Так что Кантемирам свое, а ему южных славян с их «заморочками» за глаза хватит, учитывая, что с севера нависает гетманщина, что под поляками сейчас находится, тот еще клубок «вечной смуты».

— Да еще Сечь на Дунае, будь она неладна — знал бы, что будет ныне, никогда бы казацкую вольницу туда не заселил. А теперь убирать их нужно подальше, весь вопрос в том — куда именно⁈

Ответа на этот вопрос пока не имелось, однако он прекрасно понимал, что четыре тысячи вооруженных до зубов головорезов куда-то девать надобно, и срочно, иначе жди скорой смуты в собственных владениях. Казацкая вольница хороша, когда от твоих владений далеко находится. Это же вечные мятежники, и каждый мнит себя атаманом…

— Рад видеть у себя твое царское величество, — хохотнув, Петр Алексеевич прижал Стефана к груди. Они находились во флагманском салоне его детища «Гото Предистинации», и весьма символично, что «Божье Предвидение» сейчас стояло на якоре в Золотом Роге.

— И я тебя рад видеть, император, — совершенно серьезно произнес Стефан, и улыбнулся. Однако Петр Алексеевич титулование воспринял спокойно, видимо, приучил себя к нему. И правильно — если титул отобран у врага, то им необходимо воспользоваться. Но заговорил о другом, коснувшись сразу его царствования и дел церковных. Причем называть его стал не на германский манер — Штефан — как бывало раньше, а на местный, славянский, как у сербов и болгар принято.

— Вот что, Стефан — ты царствуй над всеми болгарами и сербами, над всеми — и притязания Вены на народы православные отринем. А не захочет цезарь добром поступиться, иначе действовать будем.

В голосе Петра Алексеевича дыхнуло явственной угрозой, он не шутил, какие тут могут быть шутки. Уж больно характер у царя стал скверный после смерти Екатерины, даже пить перестал вопреки обыкновению, и свой вечно «пьяный собор» распустил, и хорошо — а то кощунство какое-то, и местные народы этого понять не смогут.

— Население Буджака и Бессарабии твои полностью, раз вотчина исконная. И Добруджа тоже в твоей власти полной — никто не пикнет. А вот приданое моей племянницы в казну ныне отойдет — земли бывшей очаковской орды поселенцы украинские заселяют, а они мои подданные. Но ты в обиде от меня не будешь — царство уже получил по Дунаю, на правом берегу твое, а на левом брата Дмитрия, у тебя славяне, у него валахи и русины. Но церковь у тебя своя будет — Тырновский патриархат как триста лет упразднен, зато Печский существует, причем «всех сербов и болгар». Но последний патриарх Арсений к австрийцам под защиту сбежал, там и умер, а нового не выбрали. А посему Поместный Собор провести надобно, и все болгарские епархии, что раньше константинопольскому патриарху подчинялись, в него войдут! А митрополии валашскую и молдавскую под управление патриарха московского перейдут, а то вздумали язык славянский, что в церкви принят много столетий упразднять. Я им покажу, как своевольничать!

— Оно и правильно, а то еще азбуку заменят…

— Шкуру сдеру, и вывешу — нам с католиками не по пути! Сын Алешка пусть с греками тут справляется, а я посмотрю, как править ими будет — мутные они, и подлых много — фанариоты!

Петр словно выплюнул слово и выругался. Стефан мог только посочувствовать — те еще были иуды, коллаборационисты.

— Трапезунд на всем побережье от турок очистим, Крюйс десанты высадит, а на горах Понтийских перевалы займем, укрепим и войска подведем. Так две империи в одну сольются — и кто возразить против сего сможет⁈

— Никто, Петер, признают как миленькие. И Карл в Вене ничего супротив не скажет — империя православная намного больше его. Да всей Европы больше — ведь до Тихого океана твои земли протянулись, государь. Пусть поначалу ты император ромеев и русских, а там слова и переставить можно, как случалось не раз. И тогда по титлу будешь императором Всероссийским и Ромейским — в полном своем праве!

— Алешка должен справиться, на него уповаю. А ты ему поможешь, и войска мои примешь под